«Хоме» пожелали удачи, но то была не их дорога. Сами вышли уже в сумерках, под пение цикад, держась знакомой грунтовки.
Рассчитали так, чтоб в городе быть с темнотой. В скупом звездном свете город высился скопищем черных теней – электричество «приказало долго жить». Лишь в окошках многоэтажек кое-где мелькали огоньки, но редко – люди тоже забились по своим углам и затихли, как кролики в норах.
Они шли на эти огоньки, и всячески сторожились, чтобы не нарваться на блокпост или неведомо чей патруль. Но тут, похоже, братьев пока ничего не интересовало: стрелковка отзывалась ближе к центру, а тяжелое бухало вообще где-то в противоположной стороне – у аэродрома. Хотя где-то тишина все же прерывалась сдавленным женским воплем, осыпающейся от молодецкого удара витриной магазина: урки уже подсуетились.
В гаражном кооперативе между «высотками» зацепили открытый бокс, превращенный в столярную мастерскую. У основательно поддатого хозяина был аврал: не обращая ни на кого внимания, он деловито сколачивал груб из обрезков неструганых досок. Еще две готовых домовины стояли на земле. От этой картины у Славки сжалась рука на ремне автомата. Дед тихонько выматерился в сторону, чтобы Лизу не смущать.
Шли дальше, забирая в сторону «проходняков», и оставляя в стороне широкие магистрали, чтобы не нарваться. Но все-таки нарвались: выскочив из-за поворота, едва ли не носами уткнулись в какой-то легкий броневичок с распахнутыми настежь створками десантного отсека. Отсек не пустовал: воины в явно чужом камуфляже пыхтели, усердно таская из наполовину уже «разбомбленного» магазинчика ящики с самым популярным напитком всех времен и народов. При виде вынырнувшей из-за угла компании экипаж машины боевой задергался, но ничего предпринять не успел: Славка с руки полоснул короткой очередью.
Мародеры под звон разбитых бутылок свалились, как кегли – броников на обоих не было, и шансов выжить тоже. Остро потянуло спиртом, сдобренным густым запахом крови. «Тоже мне, дятлы – на шухер никого не выставили», - презрительно высказался раздухарившийся дед Вадя, деловито освобождая одного из «клиентов» от простреленной разгрузки с магазинами и автомата. – Гляди, «Калаш» с пистолетной ручкой и прицелом – из новых какой-то». «Сто четвертая модель, наверное, с коллиматором. У нас, когда служил, таких и в помине не было – о них только слышали», - откликнулся Славка, прибарахляясь в свою очередь. У «его» мертвеца еще и неплохая финка с наборной рукоятью, да пара «эргэошек» на разгрузке удачно отыскались.
Задерживаться у магазинчика не стали, да и машину не пытались завести – по дороге запросто можно было схлопотать заряд из «эрпэгешки». Но со всей этой суматохой задержались изрядно, и Славка понял, что затемно домой даже при самом лучшем раскладе они не попадут. Тем более, по центру так вольготно передвигаться уж всяко-разно не получится. Так что предусмотрительно завернули к деду в непритязательный «частный сектор» у вонючей речушки.
Как настоящий партизан, дед прокрался к калитке, открыл ее своим ключом, перебежал через двор, и...получил в лоб рывком открывшейся дверью. «Ты где шлялся, алкаш старый? – с места в карьер завела супруга дядь Вади - Антонину Никифоровну ехидные соседи не зря прозвали «Тонька-ураган». – И где машину пропил, скотина – на ружье, что ли, променял ?». «Ш-ш, не кричи старая, у нас гости», - успокаивающе зашипел огорошенный «ласковой» встречей глава семейства.
Никифоровна подслеповато осмотрелась, и при виде Славки грозное выражение у нее с лица, как ветром сдуло. «Так то ж покойной Ивановны сынок. Ты где такую красавицу писаную оторвал, и как с моим хулиганом пересекся? – аж подпрыгнула бабка от острого приступа женского любопытства. «Старая, давай не на пороге гостей встречать», - протолкнулся дед в хату, и всех за собой поманил. Бабка второпях затеплила керосинку. Из подвала достали бутыль с домашним красненьким, и разлили по первой. «Счас покушаем, что Бог послал, и на боковую», - рассудил хозяин.
Слушая застольный рассказ об их приключениях, бабка только охала да ахала. Узнав, что драгоценная машинешка в надежном укрывище, сама малость подуспокоилась, и в свою очередь стала засыпать гостей новостями. Из ее монолога выходило, о чем и так знали, или догадывались – от порта и лодочных причалов вдоль реки Волна только кучу обломков оставила.
А потом заявились, как выразилась Никифоровна, «харцызяки с автоматами, и кучу народу постреляли, и домов порушили». Тут уж Славка обеспокоился не на шутку – вдруг и от его жилища с заветной Дверью только куча кирпича осталась? Но бабка об этом ничего не знала, так что все предстояло проверить самим.
Старики постелили им в комнатке сына, давно подавшегося «за длинным злотым» куда-то в Польшу. На «сексодроме» с чистым бельем, в тишине и покое отмывшиеся и чуток захмелевшие Славка с Лизой отоспались за все минувшие деньки походного быта. Дрыхли безмятежно, хотя впереди маячила только сплошная неизвестность. И разбудили отчаянно зевающую парочку лишь к позднему обеду. За наваристым бабкиным борщом принявший чарочку дед заикнулся «проводить», но гости решительно отказались – дальше был только их путь.
Снятый с мародера АК-104 дядя Вадя благородно пожертвовал Лизе. А Мастер наскоро ей продемонстрировал, как целиться и стрелять, как перезаряжать. Разгрузка с магазинами, правда, девушке была явно тяжеловата, но тут уж не до жиру – быть бы живу. Себе, кстати, дед старый «Калаш» с оставшимися в магазине жалкими тремя патронами забрал, почистил, как сумел, и унес в какой-то домашний схрон.
Собрались ближе к полуночи – бабка их в добрый путь перекрестила, снабдив походным свертком с бутербродами. Да только вышли с ощущением, вроде как в прорубь бросаешься. Ведь за день стрельба еще приблизилась, и садить явно стали гуще. Но было предчувствие, что надо торопиться, иначе произойдет непоправимое.
Они двигались сторожко, держась у стен, и поочередно перебегая открытые пространства, где не было возможности пробраться по кустам. И все больше на глаза попадалось следов разразившейся заварухи, до боли знакомой по телепередачам с восточного фронта. Здесь и там виднелся выщербленный очередью из крупняка кирпич, развороченные окна, ямы на асфальте от взрыва мины.
Лежало на грязном тротуаре неубранное тело мужчины в цивильном - с лицом, которое какая-то добрая душа накрыла потрепанным рушничком. Смрад сгоревшей взрывчатки перемешивался со сладковатым запахом тлена, и еще чего-то неуловимо мерзкого.
Вдалеке показался и первый увиденный за два дня блокпост: нагромождение бетонных блоков у памятника флотоводцу Ушакову, над которыми уныло повис в ночном безветрии опостылевший с тех же телепередач «братский» триколор. Заметили вовремя, стали обходить. На маленьком блокпосту, впрочем, царила тишь да гладь. Парочка камуфляжников пристроилась на бетоне, подстелив под задницы один каремат на двоих. И вкусно дымила сигаретками, время от времени переговариваясь с кем-то по рации.
На отшибе кантовался только третий дозорный - гражданский с какой-то нарукавной повязкой. Правда, он тоже не окрестности оглядывал, а во что-то увлеченно играл на электронном планшете. В голубоватом отблеске от экрана промелькнула физиономия азартного игрока, и Славка аж задохнулся от изумления. Дозорный на блокпосту оказался узнаваемым - махровый патриот, самый многодетный и в придачу горластый депутат городского совета, с умным видом постоянно мелькавший в телеящике!
Он всегда так рьяно ратовал за Украину и против Путлера, что даже странно было: как это еще в добровольцы не записался. А теперь времени даром не теряя, уже переметнулся другой лагерь, и у ног очередных «хозяев жизни» трется. Ну точно, как тот кот помойный. И сил много не потратил: от мэрии до блокпоста рукой подать.
У кэпа, который подлецов не любил с детства, аж палец на спусковом крючке дрогнул: так хотелось пустить пулю в эту противную харю. Опомнился не раньше, чем заметившая его внезапный ступор Лиза ткнула острым локотком в бок: чего, мол, застыл, как статуя? Так что блокпост миновали «огородами», и стрелять в перебежчика Славка все же не стал.
Жизнь «свидомого» ублюдка попросту не стоила того, чтобы менять ее на две другие: на стрельбу к блокпосту непременно подтянулась бы подмога. И не с их четырьмя магазинами на каждого было в бой ввязываться – коротким бы он вышел. Тем более, подругу подставлять под удар совсем не хотелось.
Ближе к центру едва не нарвались на очередную «разборку в Бронксе». Дюжины две явных птенцов украинского Минобороны наседали на вражин, укрепившихся в каком-то бизнес-центре. Вперед пошел бэтр, засадив по вспышкам из здания из КПВТ, и тут же в него прилетела этажа так с третьего граната.
В бэтре рвануло, он задымил, а кравшаяся за ним пехтура отступила – видать, на третьем году бойни кто-то все же научился грамотно командовать, и «мясо» на рожон выталкивать не стал. Впрочем, осажденные тоже не горели желанием переходить в наступление. Носов из своей «крепости» не казали.
Офисный центр миновали через «проходняк» по соседству. Там опять наткнулись на двухсотых. Смерть врагов помирила: седоватый мужик кавказской внешности с зеленой лентой на лбу и в камуфляже с желто-голубым шевроном прилег совсем рядом с «освободителем от бандеровцев» характерной азиатской внешности. То ли бурятом, то ли монголом – в первых рассветных проблесках толком рассмотреть и не удалось. Кавказец, видать, хорошо подрезал своим кинжалом соперника, а потом от кого-то другого получил в спину с полмагазина. «Им-то наша война с какого бока?», - подумал Мастер, но своими соображениями со спутницей не поделился. Чего уж теперь распускать сопли и изображать из себя философа – все равно ничего не изменить. Уходить надо, да и все.
Но далеко отойти не успели, как из подъезда многоэтажки кинулся кто-то шустрый в спортивном костюме: на автомат убиенного «воина ислама» нацелился. Едва дернул тело, снимая ремень, как под ним хлопнуло, грянул взрыв. Хрипящий шустрик лег в компанию третьим – под тело кто-то успел эргедешку со снятой чекой или что-то вроде нее подсунуть. Урок Славка с Лизой усвоили, и приближаться к телам, которые стали попадаться все чаще, больше не пытались. Тем паче, какой-никакой арсенал и без того имелся – как говорится, патронов много не бывает, но больше уже и не унести.
Они были всего за квартал от заветного особнячка, и уже надеялись, что доберутся без приключений, как вдруг из окна дома напротив протрещала автоматная очередь. Словно в ответ, залились автоматы из палисадника. Работало три ствола, по меньшей мере, но как-то неприцельно, словно автоматчиков подняли с лежки, а разбудить забыли. Лишь несколько рикошетов цвиркнуло рядом по стене, и Славка успел дернуть свою кареглазку за поворот – остальные пули в молоко ушли.
Однако неведомые стрелки отставать от них не собирались, и огонь тоже перемещался вслед за ними. Увязнуть в перестрелке не хотелось, но тут кэпу повезло: наугад пущенная ответная очередь нашла цель, и в палисаднике кто-то вскрикнул от боли. Это преследователям хватило: заткнулись.
Хотели было беглецы повернуть в парк, да таких желающих, как выяснилось, и без них хватило. Прямо на парковой аллейке у давным-давно высохшего рукотворного озера непринужденно обосновалась целая батарея «Васильков», время от времени выпускавших куда-то пачки мин, да рычал движком грузовик с боезапасом. Но поглощенные своими ратными делами минометчики на парочку даже внимания не обратили.
Зато в пределах прямой видимости стало понятно, что так просто к бывшему губернаторскому особнячку не прорваться. Кому-то из захватчиков он тоже приглянулся: у калитки скучал часовой, над запертыми воротами ветерок трепал чужой триколор, а за опущенными шторами в окнах мелькали какие-то отблески. В доме явно обосновались непрошеные гости, и с этим что-то надо было делать. Причем нахрапом лезть явно не стоило.
Во время стратегического отступления Славка с Лизой заскочили в студенческую общагу, носившую явные следы поспешного бегства ее обитателей. В придачу, прямо в вестибюль еще и влетел снаряд нехилого калибра, так что зрелище казенного вида пятиэтажка представляла собой вовсе уж грустное – даже мародеры на нее не польстились.
Вот как-то само по себе решилось остаться здесь на дневку, и понаблюдать, благо двор особнячка с верхнего этажа общежития просматривался прекрасно.
Продолжение следует...
Сергей Яновский