«Пресса — великая сила», — уверена 42-летняя Ольга Чернявская из Херсона. Эта уверенность появилась у женщины, когда в декабре прошлого года «ФАКТЫ» рассказали полную трагизма историю ее сына. После посещения стоматолога Максим впал в кому. Ему сделали две сложнейшие нейрохирургические операции, но состояние было почти безнадежным. Рассчитывать было не на кого…
«Максим вышел из комы, но не пришел в себя. Все слышит, все понимает, я ему читаю книги…»
— Как только вышла газета, в тот же день мне позвонили из благотворительного фонда вице-премьера Бориса Колесникова и предложили помощь, — рассказывает Ольга Викторовна, мама Максима.
Помощь пареньку была нужна, да еще как! Два года назад, 8 апреля 2010-го, он, курсант второго курса Херсонской морской академии, отправился полечить зуб. Стоматолог вколол 17-летнему пациенту обезболивающий укол, предварительно не сделав пробу на аллергию. После крошечной операции — удаления растущего зуба мудрости — юный морячок заторопился оплатить лечение, но по дороге к кассе упал и потерял сознание. Позже в аннотации к препарату убистезин форте, которым обезболили парня, его мама в описании побочных действий вычитала и головокружение, и потерю сознания… Перелом основания черепа и кома — таким оказался для Максима результат посещения доктора. Средства на лечение парня собирали всем Херсоном целых полтора года.
*За два года, прошедшие с того злополучного дня в апреле 2010-го, Максим Чернявский перенес две клинические смерти и несколько операций. Но его мама верит в лучшее. Фото автора
— В Украине нет ни одного реабилитационного центра, где выхаживают больных в коматозном состоянии, — жаловалась мне в декабре прошлого года мама Максима. — А лечить за границей — дорого. Я открыла специальный счет, куда жители Херсона переводили деньги. Кто сколько мог — и по 20-30 гривен, и даже по десять. А нам требовалось 60 тысяч гривен! И вот, наконец, нужная сумма собрана. Я подготовила все документы для поездки в воронежскую клинику, где нас уже ждали, даже чемоданы собрала — и вдруг все рухнуло: руководитель одного из херсонских детских благотворительных фондов, помогавших мне, украла с нашего счета все до копейки. Это была катастрофа! Ведь врачи не скрывали: каждый день комы уменьшает надежду. Мы и так упустили время, пока собирали деньги. Прокуратура возбудила уголовное дело против мошенницы, но нам-то от этого легче не стало. Мы просто не представляли, что делать.
Готовя публикацию, «ФАКТЫ», конечно же, надеялись, что читатели откликнутся и поддержат Ольгу Викторовну. Но чтобы так мгновенно!..
— Всего через два дня после выхода газеты со статьей мы — в такое даже трудно поверить! — уже выехали в Воронеж, — улыбается Ольга. — Киевская фирма «Айболит» предоставила «скорую», в Воронеже Максимушку уже ждали. О таких процедурах, какие ему начали делать в тамошней клинике, я раньше и не слышала. К примеру, на ноги сыну надевали так называемые ботинки-скороходы: человек лежит и идет одновременно. Показывают специальные картинки, чтобы возбуждался зрительный центр в коре головного мозга. Разнообразнейшие процедуры — с утра до вечера… Там столько народу лежит! Из России, из соседней Белоруссии. А из Украины были только мы одни. Причем люди в основном после ужасных дорожно-транспортных аварий, а Максим — после лечения зуба, никто сперва и не верил, что такое вообще возможно.
Ольга, грустно улыбаясь, шутит, что теперь и сама уже едва ли не профессор — так много узнала о состоянии комы.
— У Максимушки, собственно, и не кома, — тут же уточняет женщина. — Кома — это когда человек спит. Сын вышел из нее, но не пришел в себя. Все слышит, все понимает, я ему читаю книги, ставлю его любимую музыку. Когда нравится, он дает мне знать, если что-то не так — протестует. В клинике в соседней палате с Максом лежал Роман, бывший сотрудник ФСБ России. После спецоперации сильно пострадал, а все его друзья погибли. Три года был в коме, а сейчас сам сидит в каталке, поднимается. «Ромчик, — смеюсь, бывало, — когда пойдем с тобой на дискотеку?». А сама у Бога спрашиваю: «Когда мой Максим станет хотя бы таким, как Роман?»
…При выписке российские медики обнадежили Ольгу: в левой доле Максимкиного мозга, два года назад переставшей реагировать на любые сигналы, после 25-дневного курса лечения наметилась положительная динамика. «Надо бороться», — напутствовали они Чернявских. Но путь этот очень длинный. Увы, не существует способа «включить» все органы сразу: в Воронеже умеют работать с мозгом больных, находящихся в вегетативном состоянии, в Москве помогают восстановить память, в Крыму — опорно-двигательную систему. Причем в каждой из клиник нужно пройти по несколько курсов.
«Я верю, что сын справится с бедой. Спасибо всем, кто протянул нам руку помощи»
— На вторую поездку в Воронеж, хотелось бы надеяться, руководитель благотворительного фонда вернет деньги, которые у нас украла, — мечтает вслух мама Максима.
И хотя Ольга уже думает о продолжении лечения, она до сих пор «выдыхает» поездку из Воронежа в Херсон. Рассказывает мне, как это было.
— Возвращались мы 26 января, в трескучие морозы. Все той же каретой скорой помощи клиники «Айболит». На украинской границе показываю пограничнику-земляку два паспорта — свой и сына. Спрашивает: «А где же Максим?» Объясняю, что человек в коме, веду стража границы к «скорой». «Я должен войти и проверить, что там», — отодвигает меня. «Туда нельзя, вы можете занести инфекцию, — не даю пограничнику открыть дверь.- В окно смотрите». «Как это — в окно?» — брови его полезли на лоб. Мы чуть не подрались, ей-богу! Не знаю, как убедила-таки пропустить нас.
Наконец, едем. Звонят друзья из Херсона, сообщают: одесскую трассу занесло, тысячи автомобилей застряли в многочасовых заторах, эмчеэсники поят людей чаем. Нет, нам в пробки нельзя — поворачиваем на Запорожье. А там ураган — машины буквально сносит с трассы, покрытой сплошным льдом. Максим хоть и укутан, как Дед Мороз, но такая поездка, согласитесь, не для больного человека: не всякий здоровый выдержит. Слава Богу, с нами ехал врач. Проведя в дороге почти 20 тяжелейших часов, чудом таки добрались домой. У подъезда уже ждали друзья, чтобы поднять носилки с Максом на наш четвертый этаж.
— Внук сейчас, безусловно, в гораздо лучшем состоянии, чем до поездки в Воронеж, — радуется Валентина Михайловна, бабушка паренька.- Спрашиваю у него: «Где мама?». Он в ответ водит глазами по комнате, ищет. Однажды Оля надела на себя свитер Максима. Подходит к его кровати, а он вдруг как вцепится в одежку! И улыбается: мол, узнаю. Еще Максу, бывает, хочется поиграть с нашей кошечкой, но он лежит на специально купленной антипролежневой кровати, а та все время шумит и вибрирует, поэтому кошка в страхе убегает. На лице внука появляется недоумение: он не может понять, почему животное не хочет возле него посидеть.
— Мы с утра до вечера разговариваем с Максимом, — говорит Ольга. — Правда, днем, пока рядом с сыном профессиональная сиделка, мы с мамой, пользуясь возможностью, по часу-два спим, так как всю ночь по очереди дежурим у его кровати. Я верю, что Максим справится с бедой. И хочу сказать огромное спасибо всем, кто откликнулся и протянул нам руку помощи. Мы чувствуем поддержку сотен людей, и это дает нам силы, позволяет бороться дальше.
Людмила ТРИБУШНАЯ, «ФАКТЫ»