Китайцы утверждают, что если долго говорить с человек, то можно заглянуть в душу собеседнику и удостоверится, действительно ли его волнуют обсуждаемые проблемы. Только так можно понять весомость произнесенных слов. Сегодня мы попробуем «заглянуть в душу» Виктору Пелыху, руководителю главного на Херсонщине представительского органа – областного совета. Спрашивать будем о проблемах области и города Херсона. А о степени заинтересованности собеседника в их разрешении, предлагаем судить читателям нашего издания…
Экология Днепра
- Хотелось бы спросить о перспективах восстановления возможностей Днепра. У нас шесть областей находятся в бассейне реки Днепр. По последней карте Кабмина, большинство областей, которые находятся в бассейне Днепра, попадают в список наиболее загрязненных. Много сбросов, все стоки из России и Беларуси, с крупных промцентров выше по течению идут к нам. Мы видим, как с каждым годом рыбы становится меньше, сине-зеленых водорослей больше. Еще десять лет – и наши дети эту рыбу не увидят. Её уже приравнивают к ядовитым грибам. Можно ли как-то найти общую точку зрения областных советов этих шести областей и выйти с инициативами на уровень Президента, Верховной Рады, чтобы что-то сделать для экологии Днепра?
- Правильно приравнивают, потому что есть группа ученых, которые об этом написали. Я помню, как еще лет пять-шесть назад мы вносили предложение в Верховный Совет, вместе с крымскими учеными. Чистой воды в Украине где-то лет на 20-25. Это очень короткий период, даже по историческим меркам. И сейчас река показывает, что люди, которые утверждали подобное, были правы. Больше всего на это влияет именно загрязнение реки. Раньше были заводы, но были регламентные работы, очистка соответствующая, такого, как сейчас, не было. А сейчас, казалось бы, река должна самоочищаться, но не получается – нарушен баланс живых организмов. Там работает много факторов, в том числе и сине-зеленые водоросли. С одной стороны, большинство заводов в промзонах уже давно не работают, но ведь есть стоки в городах, они в большинстве случаев неконтролируемо попадают в водоемы. Из-за этого и «вспышки» сине-зеленых водорослей увеличиваются, и нарушается экосистема. Это сложный механизм, он проходит медленно. Плюс водохранилища, которые у нас есть, они не способствуют самоочищению реки. Само течение должно работать, и бактерии должны работать, и всё остальное.
- Вы с коллегами своими не общались на эту тему? Есть у них какое-то желание влиять на ситуацию?
- Желание, безусловно, есть. Сегодня уже все понимают, что ситуация зависит от тех, кто у власти. Но единой концепции выхода из этой ситуации, к сожалению, просто нет. Наши шаги, возможно, и приведут к созданию такой программы. Ученые начали активно поднимать этот вопрос, и дальше так продолжаться не может. Будем использовать идеологические средства, будем заниматься очисткой, будем думать об очистных сооружениях.
Когда мы занимались этой проблемой пять лет назад, проблему связывали с порошками – обычными стиральными порошками, которые нужно убрать так, как это сделала Европа 30-40 лет тому, убрать из порошков хлор и так далее. Как сделать так, чтоб такие порошки у нас не продавались вообще? Некоторые ученые утверждают, что эти стоки даже больше влияют на Днепр, чем всё остальное. Они представили расчетные формулы, мы предлагали это рассмотреть в Верховном Совете, но это не так просто. На уровне региональном так сделать нельзя. Необходимо ставить вопрос так, чтобы все, кто находится по Днепру, начнут говорить и предложат краткосрочные, среднесрочные проекты для очистки Днепра. Поднимать этот вопрос можно и нужно – точка невозврата уже пройдена. На рыбу не один же фактор влияет, а многие. И группа ученых предупреждает не о том, что рыба исчезнет, ведь её можно добавить. Речь идет сине-зеленых водорослях – их может появиться столько, что повлиять на ситуацию будет невозможно. Это будет отравленная вода, в которой не будут развиваться живые организмы. Без ученых и без государства сложно обойтись. Люди будут рождаться, они будут мыть руки, ноги, и все равно это будет попадать в воду.
- Может, как-то на уровне Парламента это решить? У нас есть депутаты, в каждой «днепровской» области есть свои депутаты. Возможно, есть повод поговорить с нашими депутатами, чтобы они с коллегами создали, допустим, внефракционное объединение, скажем, «За чистый Днепр». Думаю, там может быть до сотни депутатов, учитывая такие области, как Запорожская и Днепропетровская.
- Я согласен с тем, что сегодня необходимо находить точку опоры – и с депутатами, и с Кабинетом Министров. Надо, чтобы все экологические структуры, инспекции, чтобы все поняли, что есть одна глобальная проблема – восстановление Днепра. Спасать его не нужно, нужно восстановить экосистему, а это сегодня возможно. Сами по себе депутаты (облсовета – ред.) не имеют определенного механизма, чтобы повлиять, но если это начнется на законодательном уровне, и если исполнительная власть включится в это не формально, и самоуправление включится… Это проблема всех громад, которые живут на этой территории.
Вы правильно сказали, что должны первыми поднять эту проблему советы, потому что они представляют громады. Кто больше всего переживает за место, в котором он живет, - те люди, которые там живут. А представителями громад как раз и являются советы разных уровней. Нужно выходить на государственный уровень, даже если мы примем программу на региональном уровне. Такая программа у нас уже есть, но её нужно изменить. Ученые из Херсонского университета предложили уже готовую формулу – как можно за счет целенаправленного зарыбления определенными видами рыб изменить в лучшую сторону то, что касается растительности. Её можно уменьшить за счет биологического вмешательства.
Есть много факторов, на которые могут влиять и сами громады. К примеру, могут ли они не сбрасывать бытовые стоки в реку? Могут. Вот у нас река Ингулец - она уже пригодна только к поливу – туда все сбрасывает Кривой Рог. Есть законодательство, согласно которому они должны компенсировать это, и не у себя, а, именно в Херсонской области. Если мы хотим, чтоб наши дети, внуки, правнуки жили, чтоб еще на тысячу лет вперед жили люди, а не варвары, то мы должны выписать это в законе. Многие компенсаторные механизмы выписаны, они просто не выполняются. Можно ссылаться на экономический кризис, еще на что-то, но, по-моему, в 1953 году была такая же зарастаемость в Днепре. И Иван Мозговой ( первый секретарь Херсонского обкома КПУ в 1972-1980 гг. – ред.) тогда начал толстолобика завозить, амура. Хотя сама рыба тогда была другая, и качество воды было иное, но смогли тогда изменить ситуацию.
Для того, чтоб нам растительность можно было определенными видами рыб очистить, не нужно больших затрат, на это способен и областной бюджет. С этим делом на Херсонщине все-таки намного легче: если восстановить завод по воспроизводству, ученые утверждают, что за 3-4 года мы сможем побороть растительность. И ГЭС как раз может нам помочь в этом. Там, где водохранилище, там уже другие факторы работают, там сложнее. Река – она сама должна очищаться, но для этого должно быть течение. А водохранилище это течение тормозит, и, по всей видимости, мы сами создали такие условия. Да, там сейчас и полив, и много другого, но что-то где-то не учли люди. Не учли, что мы будем сбрасывать столько всего, и что будет вода в таком состоянии, когда она не пригодна к жизни.
- Наша природоохранная прокуратура много раз уже штрафовала бериславских руководителей за сбросы неочищенных стоков в Каховское водохранилище, но ничего не меняется. Какой здесь вы видите выход?
- У нас есть проект, который предусматривает создание современных очистительных сооружений, есть проекты более старые, там было финансирование, и в 2008-09 годах это бы сработало.
Все страны мира примерно одинаково выходили из такого положения. Они ставили очистные сооружения, чтоб на выходе вода соответствовала чуть ли не питьевой. В таком случае действительно проблема загрязнений уйдет, но для этого нужны достаточно большие деньги.
Государство должно найти все резервы.
Такая проблема с водой – она же во всем мире. Не хочу давать какие-то прогнозы, но читаю, так же, как и Вы, что человечество озабочено: всего лишь через 20 лет проблема питьевой воды в мире выходит на первое место. Еда и вода – главное. Нефть и все остальное, энергетику – найдут, уже нашли. Но ученые говорят, что вода на планете – невозвратная. Мы еще в школе учили, что в природе есть кругооборот, но сегодня уже доказано, что определенный процент воды не возвращается. Если мыслить в этом направлении, то с водой будут вообще суперпроблемы. Количество населения увеличивается, а чистой воды – уменьшается. Даже если посмотреть на запасы херсонской воды в скважинах. Сегодня есть проект, который предусматривает, что воду нужно брать из Днепра и до известной степени её очищать, а скважины закрыть, чтоб они были в резерве. Если что-то случится и Днепр загрязнится, можно будет использовать скважины.
- У нас есть проблема с узакониванием пользования артезианской водой в сельской местности. То есть, прокуратура постоянно предписания делает, заводит дела даже в отношении председателей сельских и поселковых советов. Оформление скважин для местных бюджетов, это большие деньги. Может, учитывая бедность населения, на уровне областной программы им помочь?
- Тут больше ментальность срабатывает, а не нехватка денег. Скважины пробивали у нас лет 50, и никто не спрашивал. Кто захотел, тот и пробил. Теперь они придумывают, что они не могут узаконить. Смотрите: чтоб пробить скважину, нужно потратить 100 тысяч гривен, а чтоб узаконить – 100 гривен, это условно. Это суммы несопоставимые.
У нас около 5 тыс. скважин, которые нужно узаконить, это стоит примерно тысячу гривен, даже меньше. Просто этот процесс нужно привести в соответствие. Инспекции и все остальные правильно делают.
Там, где это касается громад, населенных пунктов, вообще никаких задержек нет. Там, где коммерческие структуры работают и продают воду, им вообще не нужно говорить о том, что у них каких-то денег нет. Я думаю, что экологическая прокуратура и инспекции должны четко проработать это: не закрывать скважины в один день, а поставить срок – год, к примеру. Чтоб пособирали денег, чтоб пришли в советы, узаконили эти скважины.
Могу сразу сказать, что мы у себя в облсовете все, что до 2010 года, узакониваем без проблем. Все, что после 2010 года, спрашиваем: покажите документы, кто разрешал скважину делать. Если они её сами, без разрешения пробили, платят штраф и потом узаконивают. Ведь если мы сейчас будем просто бить скважины и просто узаконивать, мы просто уничтожим наши запасы воды. Те, кто пробил скважины, они уже нарушили закон. Что с ними делать? Или закрыть, или если это надо, надо приводить всех в чувство и заставлять жить по закону. Если тебе нужна эта скважина, значит, узаконивай и плати налоги, потому что если хаотично продолжать бить скважины, это к хорошему не приведет.
Скважины, которые сложились исторические, им надо всем помочь и , возможно, даже программу ввести, чтоб закрыть эту тему. Те, кто просто берет, не спрашивая ни одно разрешение, они должны ответить по закону. Третьего не дано. Я не сторонник того, чтоб кто-то нарушал закон, а потом ему пожать руку и узаконить. Это только в нашей стране бывает, в других, более-менее цивилизованных, такого нет. Землю сначала захватил, построил дом, а потом узаконил эту постройку. Ну это никому и в голову в мире не приходит. Это такой технологический прием воровства в государстве. Поэтому надо учиться всем жить по закону.
Кинотеатр «Украина»
- По поводу «Украины»: разбирали её почти год, есть информация, что после борьбы с фундаментом, который там нашли, сваи били, и раскололся фундамент передней, фронтонной части кинотеатра. Говорят, что он раскололся на три части, и его начали разбирать. Насколько это правда, и какие перспективы этого строения?
- Правда в том, что у них действительно форс-мажорные обстоятельства появились и были незапланированные затраты. Я периодически встречаюсь с инвестором, и у них по плану действительно там сбой произошел. Журналистам надо все сегодня на сегодня. А я, в принципе, на стороне инвестора. Да, мне не нравится, что все так медленно идет, да, был абсолютно другой график. Но «Украина» соотносится со зданиями, построенными рядом, и они не хотят все это испортить. Можно же забивать сваи круглосуточно, но потрескаются здания, и люди скажут: вот беда случилась. Я с ними говорил, и они не хотят нанести какой-либо вред. Я спросил: деньги есть? Сказали, да. Второе: почему так медленно идете: Говорят, форс-мажорные обстоятельства сложились. Там сложный фундамент, и никто даже не может сказать, что там было. Это непредвиденные затраты: они нашли там технологические подходы к этому, ведь надо теперь перепроектировать архитектуру. Могу сразу сказать Вашим читателям, что из графика они, тем не менее, не выходят. Единственное, где у них сейчас нарушения графика, это сваи. В начале недели они поактивнее их забивали. Мы им сразу предлагали: не надо держаться за те фасады, хотите – снесите их, нам какая разница? Есть проект – вы от него не отходите, 70% оставляйте тех услуг, которые раньше были. Ничего пока не нарушено. Я у инвестора пять раз спрашивал: была договоренность, что коробка будет до 1 января. Я даже предложил ему, если буду давать журналистам интервью, приглашу его, чтоб не я, а они сами подтвердили это. Сейчас они хотели, чтоб до 10 сентября все эти 250 свай забили, сегодня уже 150 забили.
Планировалось, чтоб по 10 в день входили, но вынуждены были перейти на 1-2 сваи в день. Это сделано для того, чтоб не было никаких трещин. Там же была сразу одна трещина, может, это их и остановило. Люди они ответственные, они бы тоже хотели в один день забить эти 250 свай и идти дальше, но…
Я задал вопрос: срок до 1 января в силе остается? Сказали, что там пока никаких проблем нет, все идет по графику. Здание находится в центре города, там много действующих зданий и помещений. Если поторопиться, они могут нарушить эти здания, именно поэтому они вынуждены делать все чуть-чуть помедленнее. Но никаких препятствий, чтоб закончить здание с новым графиком, нет. Вроде бы даже не планируется перепроектировать в очередной раз, они нашли выход из этой ситуации.
- А когда они планируют закончить все работы?
- Самое сложное – это капитальные работы, дальше все пойдет быстро. Обещают их сделать до 1 января 2014 года. Встречался я с инвестором 3-4 дня назад, сказал, что это строительство в центре города, мягко говоря, уже начинает мешать людям жить. Но я же не могу заставить его, и это не тот случай, как получилось у нас с «Фабрикой» и всем остальным. Там немного другие условия.
Будущее ХБК
- Виктор Григорьевич, владеете ли Вы информацией о том, что будет справа от ТРЦ «Фабрика»? Сейчас если ехать по улице Залаэгерсег, видно, что на территории первой фабрики ХБК уже практически нет цехов. Там чуть-чуть стен и уже нет перекрытий. То есть, понятно, что будут разбирать. Видно, что работы по монтажу происходят. Что там будет?
- Там уже столько разных слухов, и правды, и неправды. Там не все так просто, нельзя, чтоб кто-то пришел и начал что-то делать. Там же есть хозяин, есть дела в судах, есть много нерешенных вопросов. Я спросил, потому что циркулируют слухи о сельскохозяйственном оптовом рынке, который там может появиться. Жилой базы там нет, это промзона, все понимают, что в нынешних условиях никакого производства там быть не может.
ХБК строился для того, чтоб загрузить людей работой: сырьевой базы нет, транспортных потоков для доставки нет, соответственно, никаких перспектив именно по производству нет. А вот если будет сельхозрынок, не надо будет ехать, скажем, в Копани, а можно будет на троллейбусе добраться и скупиться.
Сама идея оптового рынка (на территории ХБК – ред.) – она существует давно. Много мест мы рассматривали, чтоб его построить, и даже начинали. Но реалии жизни чуть-чуть другие. В той же Польше построили девять таких рынков. Там и Евросоюз деньги вложил, это солидные, серьезные рынки, они соответствуют всем мировым стандартам. И даже там они простаивают. В конечном счете, должен быть экономический эффект.
Когда строили «Фабрику», я, признаюсь, сам не очень верил, что туда поедут люди. В моем кабинете сидели молодые специалисты, они потом тоже говорили, что были сомнения. Я думал о ХБК, о мнении людей, которые могли сказать: что ж вы делаете? В итоге это стало очень популярным местом в городе. Значит, надо доверять специалистам. Произошло то, что и должно было произойти. Сегодня эти хаотические рынки все уходят с улиц, я думаю, со временем мы очистим наш центр города не волевым или силовым методом, а естественно. Те, кто работал в Николаеве и процветал там, сейчас переходят в нашу «Фабрику». Большинство людей, которые не хотят ходить по рынкам, в грязи, если, скажем, дождь идет, они едут скупляться на «Фабрику». Молодежь сегодня ходит туда еще и отдыхать. Оптовый рынок имеет право на жизнь, но сегодня это скорее вопрос, а не ответ. Лучше было бы, чтоб он там был? Наверное, да.
Я был на сеульском оптовом рынке, он там в центре Сеула. Он структурно дополняет все, что там стоит. Для Херсона оно получается естественным путем, у нас много площадей, и они позволяют. «Фабрика» доказала, что это возможно, нужно и вполне имеет право быть.
- Но если там будут делать рынок, транспортная развязка станет просто необходима – для подъезда крупного транспорта. Киндийское шоссе слишком узкое, и расширять его некуда, видимо, придется использовать Бериславское шоссе?
- ХБК занимает очень большую территорию, как и завод им. Петровского. Эти площади никогда не будут использоваться так, как было задумано изначально. Там есть место. И вот если можно, нужно сделать это мощным торгово-развлекательный центром, с рынками, чтоб был целый комплекс. Государство должно создать условия, чтоб это работало. Как бы мы не хотели вернуть ХБК, ничего не получается. Становится только хуже и хуже, все разваливается. Текстильные фабрики стоят не только у нас, на Западной Украине та же проблема. Так ведь сейчас совсем другие технологии, уже не нужны такие огромные площади.
Мир меняется, в худшую или лучшую сторону – станет понятно через тысячу лет, но меняется. У нас ведь не один такой крупный объект: завод Петровского, полупроводниковый… Они стоят, занимают целые кварталы. Что-то там работает, что-то не работает. На судозаводе, я думаю, реанимация все-таки должна произойти. Если в Корее, где земли в шесть раз меньше, судостроение работает, то почему у нас не может работать? Технологии – дело наживное. Мы уже танкера начали выпускать, пусть это и первые суда полнокомплектные. Я был в Таврийске, они говорят, что у них 100%-я занятость. И весь мир именно к этому и стремится, чтоб была занятость людей. Чем больше предприятий, тем больше рабочих мест, тем больше платят налогов.
Мостовой переход
- Есть ли новая информация по финансированию мостового перехода? Постановление правительства есть, вроде договоренности по выделению безвозвратного кредита из спецфонда тоже есть.
- Нам сказали (в Кабинете Министров - ред.): определитесь с приоритетами, потому что на все желания, которые есть в области, денег в государстве и в областном бюджете не хватит, сконцентрируйтесь на том, что у вас в области главное. Покажите, что у вас в регионе главное.
Мы определили три позиции: мостовой переход, газификация районов, в которых её нет, лаборатория качества, которая нам нужна, потому что есть соответствующее поручение Президента.
Надежда – она есть. Ведь есть правительственная программа (по постройке мостового перехода – ред.), есть и областная, для того, чтоб в 2014 году все-таки эту названную сумму освоить. Ничего другого на сегодняшний день пока нет. Даже по последней информации из Правительства, они подтвердили, что осталось в планах выделение этих денег. Это сумма немаленькая, именно поэтому нам предложили сконцентрироваться на главном. Мы остановились на этих трех объектах.
Аэропорт «Херсон»
- Много было разговоров о запуске аэропорта, и я был в числе критиков, тоже думал, что это будет сезонный проект, убыточный, с грузом проблем. Сейчас же, по последней информации, с 21 сентября останавливается бронирование билетов, «Мотор Сич» прекращает регулярные рейсы на Москву. Что дальше?
- Это ж не «Мотор Сич» определяет, летать или не летать. У меня к Вам ответный вопрос: если нет загрузки самолетов, что нужно делать – летать или приостановить? Говорят, что, загрузка есть. Есть проблемы по взлетной полосе, по освещению, то есть взлетный период закончился. Этот вопрос решается сейчас.
С апреля по сегодняшний день продано 1050 билетов, к концу сезона будет примерно 1100. Мы планировали, что будет продано 1000. В этом месяце будет сотый рейс из нашего аэропорта.
Раньше (в СССР – ред.) так и было: летом летали три рейса, зимой переходили на два. Сейчас будем думать, как это сделать. Нашли ресурс, выделили на страховку из областного бюджета. Власть не бросила. 700 тысяч для поддержки рейсов мы нашли. Без этого никто из операторов не хотел работать. Окупаемость рейсов на этом самолете происходит при 30-32, 34 – назад. У нас были такие рейсы.
Допустим, наступают новогодние каникулы, и мы опять возобновляем эти рейсы, скажем, по 20 января будем в том же режиме летать. Но, чтоб это все функционировало, областной бюджет должен дотировать. Так было и в Советском союзе, все компенсаторно, если полетел один пассажир. Летают пустые самолеты. Как скажет громада, правильно или нет?
Некоторые хотят доказать, что мы ошиблись, но мы не ошиблись, были проведены все расчеты. С начала апреля и до 1 октября будут рейсы в следующем году. Количество рейсов было – три, вторник, четверг и суббота. Надо в пятницу – будет летать в пятницу.
- Хорошо, а рейс Херсон – Киев - Херсон когда запустят?
- По Киеву сейчас мы заканчиваем переговоры. Для нас, представителей власти, киевские рейсы гораздо важнее. Думаю, что все-таки полетим, может, и раньше, чем предполагалось. Ранее мы планировали, что сможем начать рейсы с 1 января 2014 года. Но мы попробовали раньше. Это было необходимо, чтоб не дискредитировать саму идею.
Это был как сигнал авиалиниям. И он сработал. Сегодня уже и турецкие (авиакомпания «Турецкие авиалинии» - ред.) заинтересовались, но и они хотят, чтоб страховка все компенсировала.
Надеемся, что к следующему году и навигация, и все остальное будет. Губернатор сейчас ведет жесткие переговоры по авиарейсам в Киев. Когда надо, и я туда включаюсь. Мы вышли на то, чтоб можно было эту навигацию сделать. У нас и ресурсы есть, там не такие больше деньги нужны. В данной ситуации я не хотел бы комментировать, пока еще идут переговоры. Есть партнеры, которые не хотят слышать о себе до того, как сделка совершится. Могу сказать, что переговоры идет интенсивно, и мы выходим на решение. Как только будет решение, мы все прокомментируем, расскажем обо всем. И отчитаемся до копейки.
- Спасибо за откровенность.