Мордор – именно так и выглядит эта вполне реальная оккупированная территория Украины. Путешествие туда – это испытание для тех, кто обладает чувством юмора и инстинктом самосохранения. Я продолжаю рассказывать о поездке в Крым-Мордор в своих блогах (здесь можно прочитать первый – о «границе», второй – о ГИБДД и третий – о ценах и зарплатах).
Московский патриархат
Православная церковь в Крыму – это тема для отдельной бутылки коньяка, а слово «православная» в данном случае следует писать в кавычках. Здесь всегда пренебрегали верой взамен интересам религиозных деятелей. Батюшки в состоянии дикого похмелья, едва двигаясь, святили куличи на Пасху – это было не исключением, а традицией в течение нескольких лет, которые я проводила этот праздник в Крыму. В храмах, где только что закончили ремонт, часто не позволяли ставить большие свечи, потому что они коптят и задымляют копотью стены. Я когда услышала это, думала, что это шутка – ничего подобного. Попробовала бы я прийти с непокрытой головой или не в юбке ниже колена! И такое отношение во многих «православных» храмах. Кстати, Московский патриархат.
Я попала на трагическое событие – умер близкий человек. Ее отпевал батюшка одного из феодосийских храмов. Кстати, погибшая даже ходила в него. Она увлеклась в свое время астрологией, интересовалась магией. До серьезных дел не дошло, но заинтересованность у девушки была: думала, составляла гороскопы. Решила пойти и рассказать об этом батюшке, чтобы он посоветовал ей, как правильно поступить. Исповедоваться, короче говоря. Вместо совета получила конкретный нагоняй с шумом и словами, что никогда ее грехи ей прощены не будут. В результате, девушка в истерике попала в больницу с нервным срывом.
На похороны батюшка появился на хорошем подпитии. Еле ворочал языком. Я понимала, что за молитвы он читает, потому что слышала их раньше, правда на украинском. Другие не понимали. Хористы, правда, замечательные были. Проповедь подтвердила ужасное состояние батюшки – он не мог ее закончить, еле разговаривал и забредал в непонятные джунгли. Ничего общего с трагедией его проповедь не имела.
И это не единичные случаи, а традиция Крыма. У этого батюшки большая паства, к нему ходят, его слушают. На следующий день сестра погибшей пошла в его храм – он рядом с домом – и забыла взять платок. Ее едва не выгнали оттуда, хотя она просто хотела помолиться и поставить свечу. Агрессия и злость – вот что характерно для многих «православных» храмов Крыма. Туда не хочется идти. По крайней мере, мне и моим более или менее адекватным знакомым.
Транспортное сообщение
Это сплошной ужас! Железнодорожного сообщения почти нет – есть несколько электричек. Железнодорожные вокзалы не пустые – там куча автобусов, которые ездят в разных направлениях. Но заранее заказать билет – это тяжело. Мне из Феодосии надо было ехать в Симферополь, найти бусик, который едет через границу и полтора часа в аду ждать, пока он заполнится. Расписания меняются – угадать трудно. Дорога из Феодосии в Херсон в целом обошлась мне дороже 600 грн. Я в Киев за такие деньги с полным комфортом доехать могу. По времени это больше 12 часов – на границе почти не стояли, у водителя все схвачено. Вообще в нынешнем Крыму можно как-то выжить только тем, у кого все схвачено.
Настроения
То, что интересует многих, – это настроения крымчан. Они противоречивы. Насколько я успела заметить, крымчане поделились на две радикальные категории: либо очень приятные и добрые люди, или очень неприятные. Парень, который меня привез, не знал меня до встречи – мы впервые друг друга увидели на границе. Он помогал мне на протяжении всего пути, подсказывал, как заполнять миграционную карточку и другие особенности нынешней жизни в Крыму. Были также знакомые, которые поддерживали и помогали. А были и такие, которые провоцировали на конфликт. Я вообще человек довольно легкий – многое могу спустить на тормозах, не обратить внимания. Не люблю конфликтов и споров – у меня все должны быть счастливы и довольны жизнью. На провокации стараюсь не поддаваться. В родной Феодосии же получилось так, что я в течение часа вмешалась в три неприятные ситуации, которые возникли буквально на пустом месте.
Выходим из автобуса. Впереди – пожилая женщина, которая едва движется. Видно, что она очень больна, ей трудно. Но пропустить она тоже не может – бывает такое. Поэтому надо ждать, пока выйдет. Очередь в автобусе начинает вопить «шевелись давай!», «быстрее» и так далее. Я делаю замечания. Не видите, говорю, ей трудно, подождите. «Пусть дома сидит, – раздается ответ, – пройти невозможно». «Перепрыгивай!», – не выдерживаю я. Очередь затыкается и молча ждет. Бабушке внизу никто не помог и руки не подал.
Стоим с племянниками и сестрой возле фруктов, прицениваемся, покупаем. Идет пожилая женщина и довольно резко обращается к моим племянникам:
– Где ваша мама?
– Вот мама, – показываю. – Зачем она вам?
– Пройти невозможно!
– А попросить не можете вежливо, чтобы отошли? У них глаз на спине нет.
– А ты кто такая? – злость у нее кипит.
– Их тетя. Еще вопрос?
– Понаехали тут. Тетя она.
Далее бабушка пошла выносить мозги продавцам, которые, кстати, были очень вежливыми.
Подобные случаи происходят чуть ли не на каждом шагу. Если оценивать поведение массы, то она настроена очень негативно. Хамство, наглость, споры, недовольные лица – это вполне обыденно для сегодняшнего Крыма. Тетушки с табличками «Сдам жилье» ходят с такими лицами, будто ищут, кто готов повеситься в их жилище. Все разговоры сводятся к политике. Когда просто спрашиваешь «как дела?», то в основном соответствуют стандартно: «У нас все хорошо. Нас все устраивает». Честно, я так никогда не отвечаю. Зомбировано, шаблонно, одинаково. Когда начинаешь разговор о делах и повседневной жизни, оказывается, что все не так уж и «хорошо», не так уж и «устраивает»: все очень дорого, цены скачут в обе стороны каждый день, по телевизору – война и негатив, руководство заставляет принимать участие в непонятных псевдопатриотических акциях, половина сайтов заблокирована, банки почти не работают и т.д. в том же стиле. А потом раздается волшебная фраза:
– Зато у нас не стреляют. – Я услышала это от родных.
Спрашиваю:
– А где стреляют?
– Ну, у вас, – уже неуверенно и как-то с опаской.
– Я похожа на ту, которая из-под обстрелов приехала? – спрашиваю.
И тут начинается разговор о том, что происходит на материковой Украине. Они кивают головой, но не верят – это видно по глазам. Они стеклянные. Они верят друг другу и телевизору. Да, у нас тоже трудно, но не стреляют. У нас все работает, мы помогаем военным, общаемся. Они это слышат, но не воспринимают. Родных приглашаю в гости, и снова раздается:
– Страшно.
– Чего вы боитесь?
– У вас жутко.
– У вас хуже, – говорю я.
Въехав на херсонскую землю, я готова была ее целовать – без шуток. Мне воздух показался родным, хотя моя Отчизна – это Крым. Я не знаю, как власть будет возвращать полуостров и хочет ли она это делать. Тот беспорядок, который находится в настоящее время за херсонским «поребриком», очень удобный для многих представителей власти – иначе они бы его быстро прекратили. На мой взгляд, или москальское нашествие само оттуда свалит, когда наиграется и накрадется, или крови будет много – с ними иначе не бывает. Самое страшное – это то, что крымчане могут привыкнуть к такому положению вещей. Они ждали «сильную руку» – и дождались. Они хотели «умереть в России» – жить там никто и не обещал. Эти фразы я слышала с детства – они методично укоренялись в менталитете крымчан. Если они привыкнут к подобному положению вещей, то Крым, если и вернется в Украину политически, еще долго будет оставаться зоной отчуждения, вынужденным Мордором.
*«Мордор (синд. Mordor, в переводе – «Черная страна») – страна, которая существовала в вымышленном мире Средиземья Джона Р.Р. Толкина и была центром силы Черного Властелина Саурона. Находилась на юго-востоке Средиземья, восточнее Андуина» (из украинской Википедии).
Евгения Вирлич, общественная активистка
Крым.Реалии