В нескольких километрах от материковой Украины есть остров, с которого можно увидеть Крым – песчаную полоску Арабатской стрелки. Это Бирючий, заповедная зона, с моря охраняемая пограничниками.Здесь не идет война, нет черно-сине-красных флагов, да и флаги Украины – редкость.
Бирючий – это такая нейтральная зона в Запорожской области, где ничего не происходит. Но опасность ощущается все равно: в двухстах километрах по морю – захваченный боевиками Новоазовск, еще ближе – периодически обстреливаемый Мариуполь.
Бирючий оказался между двумя мирами, которые не могут найти согласия, в пограничном пространстве, где любое высказывание ставится под сомнение. И, пожалуй, поэтому остров стал идеальным местом для арт-резиденции.
Странно во время войны говорить об искусстве сколько-нибудь серьезно.
О каком искусстве может идти речь, когда нужно собирать деньги на бронежилеты, рисковать жизнью, вывозя мирных жителей из "горячих точек", погибать за независимость страны?
Художники оказались зажаты в тиски этих вопросов. Общество как будто выбросило их в буферную зону, где приходится воевать с самим собой, отвечая себе на вопрос: где место искусства в этой войне?
Алексей Сай "Лозунг". Автор фото - Анна Бекерская
Геннадий Козуб, основатель резиденции (он называет ее симпозиумом), ежегодно арендующий турбазу на Бирючем для приглашения художников, нашел для себя ответ.
Он, как и его коллеги, с которыми он организует симпозиум, регулярно жертвует деньги на поддержку украинской армии. Весной он засомневался, стоит ли во время войны заниматься развитием искусства. Когда войска ДНР вошли на территорию Новоазовска, вопрос стал еще острее.
Группа итальянских художников наотрез отказалась ехать на Бирючий. Стали отказываться и некоторые украинские художники. Но вскоре ситуация устаканилась, и резиденция состоялась, хоть и не в полном составе.
"Для меня все, что сейчас происходит, - это война двух цивилизаций, двух культур, - говорит мне Козуб. – Все это долго назревало. Сейчас мы понимаем: если бы мы думали в первую очередь о культуре, то у нас были бы другие процентные соотношения в электорате, было бы другое восприятие у людей".
Гена показывает мне с телефона диптих, который он сделал весной: на первой картине - гигантский омар и подпись "Крымнаш", а на второй – веревка, на которой "сушатся", как рыбы, гранаты. Он сам немножко крымчанин: в Ялте у него остался бизнес - ресторан "Белая дача". Стоит ли добавлять, что аннексия полуострова добавила ему проблем.
"Сейчас, по-вашему, на чьей стороне мяч?" - спрашиваю Гену, имея в виду культуру.
"Мяч всегда на той стороне, где истина, - отвечает он. - Рано или поздно истина победит… А пока закинул удочку, как на рыбалке, и ждешь".
Почти все художественные работы, создающиеся на Бирючем, так или иначе осмысливают то, что происходит в Украине последние девять месяцев.
Олекса Манн, участник группировки "Бактерия" (объединение "Жлоб-арт"), работает над циклом "Новое Средневековье". На трехметровом холсте изображено лицо то ли человека, то ли чудовища, из глаз которого сочится российский флаг, а вокруг скалят пасти зеленые существа, подчиненные воле телевизионных волн.
Олекса Манн "Новое Средневековье". Фото artukraine.com.ua
Художник не был на захваченных территориях на Донбассе, но настроения и образы, считает он, можно легко уловить из СМИ. Персонажи, изображаемые Манном, "пристали не к тому берегу", потерялись в информационных вбросах. Но вслед за Средневековьем, он уверен, нас ждет Новое Возрождение.
Один из героев работы Ксении Гнилицкой – волонтер. Начиная с Майдана, она наблюдает за тем, как люди помогают друг другу и становятся профессионалами в этом деле. Война в Украине для нее скорее не про пули, а про жертвы, на которые идут обычные люди, отказывающиеся от привычных вещей в угоду другим.
Ксения Гнилицкая "Волонтер". Фото artukraine.com.ua
А художник из Николаева Виктор Покиданец, кажется, пока не может найти того образа, который соответствовал бы тому, что он видит и чувствует.
"Я не понимаю, как можно заниматься искусством, когда идет война, - сокрушается он. – Вот вроде я должен взять в руки автомат и идти воевать. А не могу. Страшно".
На Бирючем ничто не напоминает о войне. Днем художники работают в мастерских, а по вечерам презентуют свои проекты в "Бирюк-баре". И только в частных разговорах постоянно слышится: война, война, война…
Единственное напоминание о происходящем на Донбассе, - это Женя Королетов, художник из Луганска.
Он ходит по территории резиденции в камуфляже. У него, в общем-то, другой одежды нет: на Бирючий он попал после двух месяцев службы в зоне АТО.
Евгений Королетов. Автор фото - Анна Бекерская
25-летний Женя записался в бойцы батальона "Донбасс" сразу после того, как уехал из родного Луганска в июне, когда понял, что находиться там для него опасно.
"Когда в Луганске все началось, я пытался противодействовать (ЛНР – ред.) всеми доступными способами, - вспоминает Женя. – В самом начале ходил на митинги. Мы рисовали флаги Украины по всему городу, к нам присоединялось много людей. У сепаратистов была визуальная пропаганда очень бедная и убогая, и ее было мало, поэтому мы "бомбили" улицы, чтобы показать, что в Луганске много людей поддерживает Украину. Это поднимало настроение тем, кто там жил. Таких там было много: все мои знакомые были за Украину, и родители, и все их знакомые…"
Женя рассказывает свою историю сдержанно, с трудом подбирая слова. Он не следит за тем, какой сегодня день, многое из пройденного забывает.
"Все дни одинаковые", - говорит он растерянно.
Когда ситуация в родном Луганске начала радикализироваться и на улицах появились люди с автоматами, он принял решение уехать. Первым пунктом стал Киев, где Женя сразу же устроился в батальон "Донбасс".
"У меня было чувство, будто меня выгнали, - объясняет Королетов свой выбор. - Моих знакомых начали забирать (сепаратисты – ред.), сажали в подвал. Мою подругу забрали прямо с работы на допрос. Тогда я подумал, что при желании меня тоже могут задержать, поэтому лучше выбрать более действенный метод воздействия на ситуацию и приехать потом туда с товарищами и с автоматом. Я не смог бы жить где-нибудь в Киеве с ощущением, что меня выгнали, это не здорово. А в батальоне я научился стрелять…"
Женя не принимал участия в активных боевых действиях, он не был в "котле" под Иловайском, но служил неподалеку.
"Я то приближаюсь к эпицентру, то отдаляюсь, - говорит он. - По сути, и на Бирючем мы тоже в некоторой опасности находимся. Мы тоже на войне, просто не участвуем в боях. Когда приезжаешь в зону АТО, тоже не ощущаешь этого полностью: где-то стреляют, но близко ты этого не видишь".
Арт-группа GAZ (Василий Грубляк, Алексей Золотарев), "Сжигание мавзолея". Автор фото - Анна Бекерская
Поездка в арт-резиденцию стала для Жени неожиданностью. Его вместе с товарищами отправили в Киев и уже там сообщили, что они находятся в отпуске. Отпуск этот тянется до сих пор: много бойцов "Донабасса", как известно, оказались в плену.
"А я и в отпуске-то никогда в жизни не был, - смеется художник. – Меня, конечно, мучают угрызения совести: вот товарищи сидят в плену, а я не с ними".
"На самом деле я поехал на войну не только как боец, но и как культурный деятель, - говорит художник. - Общался с товарищами и пытался им объяснить, что происходит с моей точки зрения. Не все понимали, как выйти из этой ситуации. Даже если мы захватим Донбасс, что дальше с ним делать? У многих желание просто поехать и пострелять. А мне важно понять, что делать потом. Там ведь останутся люди, которые затаят на нас злобу, будут продолжать жить и вряд ли смогут смириться с тем, что происходило".
До того, как на Луганщине развернулись трагические события, Женя одной из своих главных задач видел развитие культуры в этом регионе. Поэтому и не уезжал из Луганска: любил свой город и понимал, что нужно воздействовать на развитие общества посредством культуры. Жене казалось, что на месте пустыни, с которой он сравнивает Донбасс, должно обязательно появиться что-то новое и мощное.
"Если что-то громадное и чистое и возникнет, то как раз там, где для этого существуют худшие условия. И если выживет, то это будет что-то самое настоящее и сильное".
Арт-группа GAZ (Василий Грубляк, Алексей Золотарев), "Сжигание мавзолея". Автор фото - Анна Бекерская
На Бирючем Женя решил сделать работу, которая отражает его личную рефлексию на происходящее. Попав на турбазу для художников, он решил закамуфлировать один из домиков.
"Когда я приехал в отпуск в Киев, у меня не было никаких вещей, кроме камуфляжа, - объясняет Женя. - Приходилось так ходить по городу. Тогда я заметил, как люди реагируют на одежду. Мне показалось, что они чувствуют сострадание и вину. Для них я - словно частичка войны, которая приехала в мирный город. Для киевлян эта война идет где-то далеко, а камуфляж - это маячок, что у нас не все хорошо. И если они и хотели инстинктивно отдалиться от войны, то у них это не получится, потому что в городе появляются такие частички войны. На Бирючем я решил тоже создать такой маячок".
Юрий Шабельников (Москва), "Новая археология". Автор фото - Анна Бекерская
Юрий Шабельников (Москва), "Новая археология". Автор фото - Анна Бекерская
На вопрос, должен ли художник идти воевать, Женя еще не нашел однозначного ответа.
"Раньше мне казалось, что все должны ехать воевать в Луганск, чтобы отстоять этот край. Но когда пошел в батальон, то понял, что не всем нужно ехать, и я способен принимать и уважать эту позицию. Воевать нужно тем, кто чувствует, что должен это делать".
Женя уверен, что у художников другая задача: они закладывают фундамент для будущей культуры, влияют на то, какими вырастут люди через поколение. И это, пожалуй, самый правильный вывод.
Екатерина Сергацкова, УП.Жизнь