"Я почти спала, около 10 или 11 часов, когда выглянула в окно, и это было похоже на красный рассвет", — сказала 64-летняя Алла, чьи окна в соседнем доме были выбиты взрывной волной. Стекло было разбросано по земле, а по соседству снаряд оставил зияющую дыру шестью этажами выше.
Второй снаряд разорвался где-то посреди общего двора, разбросав осколки, разрушив кирпичную стену и выбив окна. Третий за соседним двором врезался в фасад другого многоквартирного дома. Атака вызвала разрушения, но, по-видимому, никто не пострадал.
Такие ракетные удары теперь стали рутинной частью жизни в этом районе.
Коллаж Дрон МедиаМикрорайон Остров на юго-западе Херсона окружен водой (с одной стороны его омывает Днепр, а с другой от города его отделяет река Кошевая, — Дрон). Это делает его ближайшей удерживаемой Украиной позицией к российским силам на противоположном берегу, на расстоянии до одного километра. Многие старожилы этого района работали в херсонском судостроении. Теперь это самый обстреливаемый российской артиллерией район, хотя весь город сильно пострадал.
"Я живу в этом районе с 16 лет и во время оккупации, — говорит 39-летняя Юлия, юрист. – Сейчас очень тяжело, обстрелы идут днем и ночью. Почти каждое здание здесь повреждено. Система отопления разрушена, поэтому мы живем без центрального отопления".
На освобожденную часть Херсонской области на правом берегу реки Днепр ежедневно приходится от 35 до 100 обстрелов, по официальным украинским данным. Ряд уже разрушенных сел, растянувшихся вверх по реке, продолжает обстреливаться, но значительная, если не подавляющая часть выпущенных снарядов попадает непосредственно в Херсон. (Это единственный областной центр Украины, который россияне смогли захватить сразу после полномасштабного вторжения в марте 2022 года, но уже в ноябре украинские войска его освободили, — Дрон).
Показательная картина со зданием областной администрации на площади Свободы, перед которым радостно собрались горожане после ноябрьского освобождения, в середине декабря сильно пострадало, получив зияющую прореху в стене. Сейчас оно пустует.
По оценке городской администрации, обстрелу подверглись 62 учебных заведения, в том числе детские сады, и 19 медицинских учреждений, в том числе два неонатальных отделения. Выбито более 700 окон в херсонской детской больнице, значимом для региона учреждении, которое продолжает функционировать, но в значительно урезанном виде.
31 декабря 2022 года в Херсонскую детскую больницу попало полдюжины снарядов, и она не могла продолжать функционировать. Большинство окон были либо выбиты взрывами, либо повреждены и в настоящее время закрыты фанерными щитами. Фото: Энтони Борден/IWPRПострадали 44 объекта инфраструктуры, включая электрические, водопроводные и отопительные системы, а также разрушены или повреждены 1434 жилых дома.
Сотрудник по связям с общественностью Херсонской областной военной администрации Дмитрий Плетенчук сообщил, что за месяцы, прошедшие после освобождения, в результате российских минометных и артиллерийских обстрелов города погибло 77 мирных жителей, более 200 получили ранения.
"Россияне пытаются показать свое военное присутствие в регионе, в то время как они находятся на левом берегу Днепра, — сказал Плетенчук. – Мы не видим никаких признаков того, что они формируют какие-то специальные группы для штурма, а учитывая наличие естественной преграды в виде реки, нападение кажется маловероятным".
"Они не могут целиться ни в какие места дислокации украинских вооруженных сил, поэтому каждый день бьют по жилым кварталам, — продолжил он. – У этих нападений нет военной цели. Это обстрел ради обстрела".
Действительно, главной особенностью атак является то, что они случайны. Не дорогими крылатыми ракетами, зарезервированными для более удаленных целей. Центр Херсона подвергается ударам из минометов, артиллерии и реактивных систем залпового огня с расстояния в три-четыре километра. Эти боеприпасы не являются точными, и, по оценкам, на таком расстоянии попадание может быть отклонено на 100-200 метров от цели, что является огромным расстоянием в жилом районе. Независимо от того, нацелены ли российские силы на гражданские районы, такие как микрорайон Остров, или на объекты инфраструктуры, снаряды с одинаковой вероятностью могут попасть в любое место в большом радиусе.
В городе осталось только 60 000 человек из довоенного населения, составлявшего более 330 000 человек. Это означает, что число смертей, каким бы большим оно ни было, меньше, чем могло бы быть. Однако трагедии происходят каждый день. Буквально на прошлой неделе областная администрация потеряла 24-летнего сотрудника, который был убит минометным обстрелом в своем доме.
31 декабря мальчик и его сестра шли по улице, когда рядом разорвался снаряд, ранив обоих. Сильное кровотечение из раненой ноги мальчика поставило под угрозу его жизнь, и его срочно доставили в детскую больницу, чтобы оказать экстренную помощь, но другой снаряд попал в соседнюю комнату, выбив окна. В тот вечер в больницу попало 12 снарядов, она не могла продолжать функционировать, и мальчика пришлось срочно доставить в Николаев, где он ждет операцию.
Станислав Бумбу, врач Херсонской детской больницы, где 31 декабря, когда малышу делали экстренное переливание крови, в соседнее помещение попал снаряд. Окна были выбиты и теперь заколочены. Фото: Энтони Борден/IWPRБольница сейчас принимает пациентов, но в меньшем количестве, и ожидаются новые удары.
"Отчетливо слышно, что происходит, куда стреляют, куда хотят (снаряды), — говорит врач больницы Станислав Бумбу. – Недавно в одном квартале от нас был обстрелян частный дом, а в другом направлении — еще один дом. Так что ты всегда ждешь прилетов".
В то время как война вокруг Бахмута и других осажденных городов на востоке продолжается, в Херсоне ситуация достигла вынужденной стабильности, поскольку ни одна из сторон не может продвигаться по ледяным и хорошо охраняемым водам Днепра.
"Это позиционная война, артиллерийская война, вот и все", — сказал Плетенчук.
Такова мрачная реальность микрорайона Остров, где жители испытывают бодрость духа вперемешку с постоянным страхом. Вырисовывающиеся многоквартирные дома представляют собой усталые восьми- и девятиэтажные постройки советской эпохи, тянущиеся вокруг широких и замызганных общих дворов, детских площадок, чередующихся с мусорными баками, грязными участками, предназначенными для травы, и голыми высокими деревьями.
Те немногие, кто остается, могут быть слишком старыми или слишком бедными, чтобы куда-то переехать, или о ком-то должны позаботиться, или попросту полны решимости выстоять.
"Нам очень тревожно, мы живем на передовой, — делится 84-летний местный житель Владимир. — Стреляют ночью, стреляют днем, не знаешь, куда целятся. Как можно что-то предсказывать, когда они все время стреляют?"
В квартире, в которую попал снаряд 10 февраля, пара подметает на кухне разбитое стекло. Снаряд разрушил небольшой балкон и выбил окно, но не повредил сами конструкции стен. К счастью, их не было дома.
47-летний Вячеслав, рабочий верфи, жил на Острове, но к декабрю обстрелы стали обычным делом, и по настоянию дочери они переехали в Николаев. Фото: Энтони Борден/IWPRДо начала войны 47-летний Вячеслав работал на близлежащих верфях — крупном украинском промышленном объекте в Херсоне — и был полон решимости оставаться дома как можно дольше. Но к декабрю обстрелы во дворе стали обыденностью, и по воле дочери они переехали в Николаев. "Мы оставались до последнего момента, пока не поняли, что должны уехать", — сказал он.
Другая местная жительница — Юлия, адвокат — остается. Она даже позволяет своему 14-летнему сыну гулять во дворе возле дома и играть с другими местными детьми. Всего несколькими месяцами ранее во время оккупации она не разрешала сыну выходить, чтобы оккупанты не заставили его учиться по российской программе (которая чрезвычайно переполнена пропагандой, — Дрон).
"Я очень люблю свой город, если все уедут, Херсона не будет, — сказала она. — Пока мы остаемся здесь, город будет существовать. Мы будем защищать его. Все будут защищать. Люди должны остаться".
Этот материал подготовлен международной общественной организацией Institute for War and Peace Reporting (IWPR). Автор статьи — исполнительный директор организации Энтони Борден, в подготовке текста также участвовал украинский журналист Михаил Штекель. С