Серия художественных исторических очерков об основателе города Каховка, Дмитрии Матвеевиче Куликовском.
Публикуются при поддержке Всеукраинского благотворительного таврийского фонда Николая Баграева с целью сбора средств для установки памятника Д. М. Куликовскому в Каховке.
Фрагмент четвертый.
— В Петербурге то же самое происходит, — вздохнул герцог. — Ну да ладно. Пойдем далее наши дела скорбные обсуждать.
В кабинете Дмитрия Матвеевича собрался весь командный состав милиции материковой части Таврической губернии.
— Господа офицеры,— оглядел всех Ришелье. — Первое — вашими трудами доволен. Молодцы! Много работы сделали, но ситуация непростая. Вы все знаете, что эта злобная «корсиканская парвеню», после Ауэрштедтского сражения, а особенно после неудачи Леонтия Леонтьевича Беннигсена под Фридландом, в шесть недель заняла всю Пруссию. («Корсиканская парвеню» переводится на русский, как «Корсиканская выскочка». Так называл герцог Ришелье Наполеона Бонапарта. Ришелье был убежденным роялистом (монархистом по нашему), был в жесткой оппозиции как к французским революционерам, так и к не имеющему законных прав на трон французских королей Наполеону.) Теперь он готовится к вторжению в пределы нашего святого отечества. Я лично видел государя месяц назад. Имел честь присутствовать в совещании, на котором было решено обратиться к народу о созыве ополчения. Лично общался с главнокомандующим над милицейскими силами империи его сиятельством графом Николаем Алексеевичем Татищевым. Военно-политическая ситуация очень сложная. На Кавказе граф Иван Васильевич Гудович, командующий кавказкой армией, терпит ряд неудач.
Скорее всего, придется перебрасывать часть регулярных войск, сосредоточенных для обороны от корсиканца, с западных границ ему в помощь. Нехорошо ведет себя шведский король Густав Адольф. Есть сведения, что он тайно договаривается с англичанами и собирается по их наущению отправить свои войска для открытия с нами северного фронта в Финляндии. А то, что касается всех здесь присутствующих, — он сделал паузу и осмотрел офицеров. — Опасность велика. Одиннадцать! Одиннадцать, господа, турецких линейных кораблей под командованием опытных французских морских офицеров нависают над Кинбургом и Очаковым. Готовится высадка десанта в ста верстах от Каховки. И это при том, что на Таврическую и Херсонскую губернии всего 2000 регулярного войска и шесть кораблей, три из которых в плохом состоянии! Сделано много, но надо сделать еще больше.
Далее герцог обрисовал общий план подготовки войны с Турцией, обозначил этапы и типы военных маневров для милицейского ополчения, не имевшего никакого военного опыта, с целью обучения военному делу. Обсудили, где лучше должны быть организованы опорные склады с продовольствием, оружейные арсеналы и аптеки. Прикинули вместе, сколько нужно мест для раненых и в каких районах нужны хотя бы временные госпитали.
Отпустив офицеров, Дмитрий Матвеевич и герцог в еще не обставленной гостиной новой усадьбы поместья Куликовских ужинали вдвоем.
За распахнутыми окнами клубилась вязкая августовская каховская ночь. Сюрчали сверчки в душистой степной траве, серебрился тонкий месяц над чумацким шляхом, роняя звезды с сиреневого неба. Мягкая ночная нега отдыхающего от дневного зноя пространства пропитывала томным флёром затихающий юный городок, который прижался доверчивым зверенышем к груди мудрого, видавшего многое за свою многовековую жизнь Днепра.
Оба товарища изрядно проголодались и некоторое время молча активно позвякивали столовыми приборами. Затем потихоньку началась умиротворяющая беседа близких по духу людей. Поговорили об урожае, о ценах в этом году, о планах на зерно, ячмень и рожь будущего года, ну и, конечно, как сегодня и мы — мужики — любим разговоры об придумках Илона Маска, новых гаджетах и нанотехнологиях, так и наши предки были весьма любопытны к техническим новинкам своего времени. Ришелье рассказал об изобретении американца Фултона — первом корабле, который может ходить без парусов против ветра на паровом двигателе. Куликовский в свою очередь похвастался личным знакомством с профессором Василием Петровым — изобретателем электрической дуги, «которая так сильна, что может плавить металл». (Василий Владимирович Петров изобрел электродуговую сварку в 1802 году.) Эммануил Осипович вспомнил, что читал в английской прессе о первом британском паровозе, с чудным именем «Пенидаррен», который тащил за собой по железным балкам несколько тележек. Они оба согласились, что это очень хорошее решение для будущей транспортировки грузов, особенно в осеннюю и весеннюю распутицу. (Весной и осенью из-за дождей транспортное грузовое сообщение между отдаленными населенными пунктами практически всегда прерывалась из-за невозможности проехать по раскисшей грунтовой дороге тяжелым повозкам.)
— Всё забываю Вас спросить, — вдруг вспомнил Ришелье, с аппетитом заканчивая сочную молодую баранину под соусом, — Вы местечко Каховкой в честь кого из братьев назвали: графа Михаила или его превосходительства Василия?
— Да я, Ваша светлость, обоих хорошо знал, — пригубив густое «Бордо» из объемного хрустального кубка, проговорил Куликовский. — Под командованием его сиятельства графа Михаила Васильевича я всю польскую кампанию 1793 года в чине премьер-майора прошел. А с его превосходительством Василием Васильевичем Каховским, так и подавно дружбу водили еще задолго до его назначения наместником Таврической области. Да и после, вплоть до похорон его. Обоих любил. Считаю, что подвиги этих великих людей достойны гораздо большего, чем имя нашего скромного сельца. Жаль, что призвал их уже Господь. Очень пригодились бы они оба сейчас в это непростое время.
— Да-а, — протянул герцог, касаясь салфеткой рта. — При мне покойная матушка императрица Екатерина Алексеевна не раз о Василии Каховском поминала. Выдающихся административных способностей был человек. Чего только стоит его участие в Турбаевской катастрофе! Ему только за это мудрое разрешение сей тяжкой смуты уже нужно памятник в Петербурге ставить. А вот с Михаилом Васильевичем при жизни мне познакомиться так и не довелось…
(Турбаевская катастрофа — хорошо организованный мятеж селян в селе Турбаи (село Полтавской области), в ходе которого жители убили помещиков и экспроприировали все их имущество. Конфликт был рожден на имущественной почве, а вошел в критическую фазу из-за длительной бюрократической волокиты и ангажированности подкупленных судей, несправедливо принявших сторону богатых помещиков, впоследствии убитых селянами. Благодаря административному опыту и мудрости Василия Васильевича Каховского, которому императрица Екатерина Вторая поручила разрешить этот конфликт, удалось избежать тотального военного подавления мятежа, которое было чревато большим количеством жертв среди мирного населения Турбаев. Здесь отдельно стоит заметить, что Екатерина Вторая была пылкой гуманисткой, она поддержала отмену ее предшественницей Елизаветой смертной казни и массовых жестоких телесных наказаний и пыток в России во время своего царствования (за редким исключением типа Мировича или Пугачева). Именно по этой причине администраторы типа Василия Каховского, умеющие без крови разрешать сложные ситуации в империи, выдвигались ею на первые роли в административном аппарате государства. Я, как автор, покорён ее (императрицы) масштабом личности и горизонтом государственного мышления, как, впрочем, и такие выдающиеся ее современники, как не менее любимые мною герцог де Ришелье и главный герой этих исторических очерков — Дмитрий Куликовсикй.)
— Признаюсь тебе, Дмитрий Матвеевич,— начал Эммануил Осипович, отодвинув от себя тарелку, — измаильская рана стала меня часто беспокоить, полковник. Мне советуют попринимать сакских грязей в Крыму. Вот еду в Юрзуф, ногу подлечить. Надеюсь, поможет. Дела по ополчению буду передавать маркизу Ивану Ивановичу Траверсе — командующему Черноморским флотом и военному губернатору Николаева и Севастополя. Ты знаком с ним?
— Да. Меня Дмитрий Борисович как-то представил ему (Куликовский упоминает гражданского губернатора Таврической губернии того периода Дмитрия Борисовича Мертваго).
— Я предоставлю ему самые похвальные рекомендации относительно твоей работы в Днепровском уезде. А тебя попрошу, полковник, во всем вспомоществовать ему в сем важном деле. Сам видишь. Ситуация тревожная. Матушка Екатерина Алексеевна вместе с твоим патроном Григорием Александровичем не для того эти земли осваивали, чтобы мы их без боя басурманам отдали.
Куликовский несколько раз к ряду кивнул, давая понять, что полностью понимает и разделяет озабоченность Ришелье.
Они помолчали немного каждый о своем, прислушиваясь к переливу сверчков за окном. Вошел лакей, переменил посуду, обновил свечи и подал сладкое и чай.
Продолжение следует.
Игорь Бжезицкий.
Публикуется по материалам сайта «Игры».
Меценаты желающие увековечить свое имя на горельефе будущего монумента просьба ознакомиться с информацией по данной ссылке.