Два года назад в России на улицы внезапно вышли протестовать школьники.Перед этим Алексей Навальный снял расследование «Он вам не Димон» – об имуществе премьер-министра Дмитрия Медведева. Выложил в интернет. Выбрал дату для акции протеста. И внезапно на нее пришли те, кто успел родиться при Владимире Путине.
Это стало неожиданностью для всех. Для омоновцев, разносивших школьников по автозакам. Для оппозиции, которая никак не ожидала эту «кавалерию с холмов». Это стало неожиданностью для родителей, которые внезапно обнаружили, что их дети хотят чего-то иного.
Новых протестующих никто не ждал. Они все это время были «под радарами».
Ветераны «болотной площади» привыкли к фейсбуку. Родители – к «одноклассникам». Это было той средой обитания, в которой они привыкли устраивать переклички. А оказалось, что обе эти площадки уже нерелевантны. Что новые протестующие выбрали главной соцсетью «Youtube». Тот самый, который старшее поколение по инерции воспринимало как медиасклад.
Спустя два года впору думать о судьбе украинского ФБ.
Второй Майдан приучил нас к мысли, что ФБ – главная соцсеть страны. Чиновники массово заводили аккаунты, лично отвечали на комментарии и ввязывались в споры. Социальная сеть проводила референдумы о доверии, выдавала ярлыки на княжение и лишала социального капитала. Фейсбук считался эдаким украинским вече, которое вправе любому кричать «любо» или «долой».
Накануне второго тура настроения фейсбука были довольно единодушны. Сторонники Зеленского были в численном меньшинстве – социология страны не попадала в резонанс с настроениями главной соцсети страны. Если бы президента Украины выбирали в фейсбуке, то победил бы Порошенко. Но он проиграл.
Нет, переоценивать соцсети было бы наивно - для украинского избирателя главным источником информации остается ТВ. Но долгое время было принято считать, что «перетекание» аудитории будет идти по четко заданному вектору. Что «аналоговый» избиратель будет становиться «цифровым» именно в рамках платформы Марка Цукерберга. Но почему мы решили, что этой платформой станет именно Facebook?
Instagram. Судя по цифрам, аудитория этой соцсети оказалась куда лояльнее к триумфатору президентской кампании, чем аудитория ФБ. 4,3 миллиона подписчиков Владимира Зеленского против 280 тысяч у Петра Порошенко. Можно спорить о методологии подсчетов, сопоставлять цифры и измерять вовлеченность, но факт налицо – платформа, которую многие воспринимали как “несерьезную” и “развлекательную”, оказалась куда более политизированной, чем было принято считать.
Безусловно, президента выбирают не соцсети. Количество подписчиков ничего не гарантирует. Но речь сейчас даже не о том, кто именно выбрал нового президента Украины. Речь о том, в какой части всемирной паутины находятся избиратели Владимира Зеленского.
Российская оппозиция не могла знать о «новых протестующих». Они не были даны «ветеранам Болотной» в ощущениях. Потому что все эти люди находились в разных информационных пузырях и на разных интернет-площадках. И теперь впору говорить о том, что с аналогичным вызовом столкнулась и Украина.
Отечественный фейсбук продолжает жить своей повесткой. Заново привыкает к стране. Готовится уходить в оппозицию. Пытается разобраться в природе нового большинства. Но, вполне возможно, что для разговора с этим самым большинством ФБ уже не подходит. Возможно, в поисках ответов нужно идти на другую платформу.
Владимир Зеленский уже успел намекнуть, что не хочет злоупотреблять телеэфирами. Что его информационная политика будет выстроена на «диджитализации» и «прямом общении». Его кампания заставила спорить об эффективности наружной рекламы и том, какие каналы коммуникации впору считать архаичными.
Но кто сказал, что из моды не может выйти целая социальная сеть?
Павел Казарин
