Я, Мангера, до того, как он стал главой областной рады, не знал. Да и за время его работы на этом посту видел его два раза в жизни, так, что ничего у нас личного нет: ни дружбы, ни вражды. Отношусь к нему, как относятся к главе областного совета.
Преступление по которому его обвиняют – это очень серьезное преступление, даже если оно не было бы столь резонансным: организация убийства группой лиц – это очень серьезно.
Многие следили за тем, что происходило в киевском суде последние три дня и окрестили этот процесс «шоу». Я лично от себя так говорить не хочу, чтобы не обидеть судей.
По всей видимости сторона обвинения не очень убедительно показывала основания для ареста, поэтому все длилось три дня. Хотя, как правило, больше двух часов мера пресечения не избирается. Именно поэтому, происходящее все больше набирает политического окраса, что не делает чести нашему правосудию.
Мое личное отношение к самому совершенному преступлению: я считаю, что те люди, которые это сделали, должны понести высшую меру наказания по мере распределения ролей. Если это 15 лет максимально – значит 15 лет.
Я считаю, что жизни может лишить только Господь Бог, то есть человек человека не должен лишать жизни. Тем более способом, применение которого повлекло мучительные страдания.
Если анализировать организацию этого преступления, то так тупо, наверное, никто в жизни преступление не организовывал. В цепочке этого убийства задействовано, как минимум, 10 человек. Я думаю, что если бы это делал умный преступник, то все было бы сделано совсем по-другому. Мангер возглавлял налоговую, спортсмен, боксер, он умный человек . Поэтому, у меня есть большие сомнения, что именно Мангер заказывал это преступление.
В одном из интервью Вы говорили о «женском стиле» этого преступления, сейчас обвинение предъявляют мужчинам. Как это укладывается в Вашу теорию?
Это субъективное мнение. Я не думаю, что хотели лишить жизни человека, хотели просто на какой-то период вывести его из строя. Чтобы человек, тем более женщина, стеснялась показываться на людях, для чего, как я думаю, и была использована кислота.
Но если есть доказательства, что убийство должно было исполниться именно таким жестоким мучительным способом, то те, кто заказывал и совершал его не должны жить в обществе, они должны быть пожизненно в тюрьме.
Но, опять же, для этого должны быть не показания, а веские доказательства, экспертизы. Я думаю, когда в расследовании задействована элита генпрокуратуры, СБУ, лучшие сыщики, то в этом сложности не должно быть.
И когда закончится следствие, когда будет вынесен приговор суда, то я уверен, вы увидите, что без женского участия это преступление не обошлось. «След женщины» в этом деле есть.
Нынешний обвиняемый — Мангер, высокопоставленная фигура для Херсона, но говорят, о еще более высокопоставленном заказчике. Если это так, то возникает логичный вопрос, какими делами занималась Екатерина Гандзюк, если у нее были такие «высокие» недоброжелатели?
Я не знал ее лично. Я слышал о ней два или три раза, но это не освободило и меня от того, что я тоже попал в «список подозреваемых». Я был одним из первых допрошен полицией и первый согласился на полиграф, и готов был на любые следственные действия, потому, что я бывший правоохранитель.
Когда меня допрашивал следователь, я задал вопрос: «Как они связывают меня и потерпевшую?». В списке подозреваемых, который дала Гандзюк, фамилии человек 50-ти и все высокопоставленные лица. Я сейчас не считаю себя высокопоставленным лицом, но почему-то я попал в тот список. Знаете, именно это и вызывает у меня сомнения.
С одной стороны, кажется, что организация раскрытия данного преступления неправильная. Хотя с другой стороны, я понимаю, когда со всех сторон «давят» на Генерального прокурора, на Министра внутренних дел, начальника СБУ, то хочется сделать все очень быстро. Но все, что делается очень быстро, сопровождается очень большими ошибками, что сейчас и происходит.
Информация «течет» со всех ведомств, чего не должно быть. Раскрытие таких преступлений требует «тишины», а не ажиотажа. А так это больше похоже на какое-то политическое шоу.
Одна из версий преступления, о которой сейчас говорят — конфликт силовых ведомств, в результате которого Катя и пострадала. И этот конфликт не дает возможности сейчас слаженно работать ведомствам и раскрыть это преступление…
Я был участником раскрытия многих резонансных преступлений. И когда только начинается неразумное давление сверху, типа «потому что Президент требует, общество беспокоится», сразу начинается масса ошибок. Сразу одно ведомство сваливает вину на другое, другое- на третье, начинается конфликт. Этого делать вообще нельзя.
Я понимаю, может быть заинтересована полиция, может отдельно прокуратура и СБУ, но все три ведомства не могут быть заинтересованы, чтобы не найти людей, которые совершили данное преступление. Раскрытием преступления должны заниматься профессионалы, а не политики и вообще давать какие-то оценки, разглашая следственные действия или методы расследования — этого нельзя делать, есть же «тайна следствия».
Я понимаю, что никого еще не наказали за эти интервью, хотя людей, которые разглашали тайны следствия нужно строго наказывать, некоторых вплоть до лишения свободы. Комментировать ход следствия — это прерогатива первых лиц. Но, к сожалению, у нас в Украине этот закон не работает.
Друзья Екатерины и общественники говорят о том, что только благодаря им, это дело не удалось «замять» и спустить «на тормоза». Что только благодаря им продолжается следствие этого нашумевшего дела. Как вы оцениваете роль общественности в этом деле?
Безусловно, общественность и их акции сыграли огромную роль в расследовании данного преступления, но опять же, все должно быть в рамках закона.
Чем тогда отличаются общественники, которые нападают на полицию от тех людей, которые убили Гандзюк? Никому не запрещено митинговать перед тем же Министерством внутренних дел, прокуратурой, но это должно быть мирно. Ребята-полицейские, которые пострадали, они не при чем, зачем вы их избиваете, они какое имеют отношение к расследованию? Это рядовые сотрудники, которые должны выполнять приказ.
Сегодня ночью суд озвучил свое решение об избрании меры пресечения подозреваемому. Пребывание под стражей до 3 марта с правом внесения залога в 2.5 миллиона гривен. Считаю, что это достаточно взвешенное и разумное решение суда, учитывая резонанс этого дела.